Как это, быть ублюдком? Как это знать, что Ты справедливо назван врагом? Один из текстов, которые противно и стыдно записывать, но не набрать — преступление.
Начало.
Я аспирант первого года обучения. Ещё три дня назад, Я был в аудитории. У Меня туберкулёз в активной фазе. Я знал о нём. Знал когда подавал документы, знал когда собирался на пару в университет, знал и когда сидел в аудитории.
Ублюдок ли Я? Да. Определённо, бесповоротно. И Самое смешное во всей этой ситуации, то что ничего изменить нельзя. Всё шло хорошо, по плану. Я даже не заметил, как болотная трясина мёртвой хваткой сдавила кадык.
Цепь ошибок.
Я так и не понял, как не туда шагнул, как наступил на илистое дно. Не понял, как уровень воды с колена, коснулся нижней челюсти. Думал пройду. Думал, у Меня получится. Смогу. Всё будет хорошо. Вроде успеваю подучиться, вроде всё нормально. Похожу на занятия. И всё будет нормально. Я никому не мешаю. Я не опасен же? Значит всё нормально. А после, всё исправлю. После вылечусь, буду следить за здоровьем и буду честным-честным.
Это всё после. А сейчас — сделаю халатно. Это первый и последний раз. И больше никогда.
Моменты пролетали целыми пачками кадров, как в дешёвом кинотеатре. Словно ускорение в двадцать раз. Картинка за картинкой: подача документов, экзамен, аудитория, больничка, общежитие, аудитория. Всё сделаю хорошо и буду Самым-Самым. Потом всё исправлю, а сейчас пойдёт. После поправлю.
Нет. Не поправлю. Не починил, не исправил. Как оказалось, под ногами — лютое болото. Хотел лишь по колено, но было уже по горло.
Это одна ошибка, но она на деле состоит из целой цепочки. Раз за разом. Одно и то же. Каждые несколько лет. Это новый обрыв у берега, для не умеющего плавать, бегущего ребёнка. Это подобно той мысли «убегу» от огромной собаки, а потом лопатка и уколы от бешенства. Тот же «пройду по льду, тут короче», а после: цепочка пожарных, фонари и обмороженные пальцы. Думал добегу, думал не поймает, думал — «Я умнее». Одно и то же.
Это то же Самое чувство, что испытывает таксист пролетая на мигающий жёлтый. То же, ощущение, что движется по сосудам и капиллярам коррупционера при приёме толстого конверта. То же, что толкает руку капиталиста и ставит подпись на документе большей эксплуатации рабочего. Те же мысли, которые позволяли рабовладельцу отдавать приказ о казни бесправного человека.
Кажется, что это в последний раз. Я лишь чуть-чуть. А потом всё исправлю.
Начиная с первых написанных строк Я был не прав. Я шёл не против глупости во вне, Я шёл против глупости в Себе. То, что Мне ненавистно в окружающем мире, как оказалось, движется по собственным капиллярам. Уничтожил ли Я это во вне? Нет. Уничтожил ли Я это в Себе? Нет. Мы в схватке. В клинче с окружающим миром, лишь для того чтобы убить это чувство внутри Меня. Я не против Вас, Я против Себя. Изгоняя пороки в людях вокруг, Я показываю Себе, что теперь у Меня нет права делать их ошибки.
А Я их делаю. Отталкиваю, грызу, рву когтями, но совершаю. Как и другие. Мне запрещено общаться с плохими людьми. Почему? Потому что Я и без них совершаю много ошибок. И без глупых людей — Я опасен для других. Сам по-Себе — косячный, Сам по Себе — дурак. А с дураками, будет ещё в разы хуже.
Механика.
Как это всё произошло? Легко. Механика процесса простая. Я спросил у врача, — «Насколько Я опасен для окружающих?». «Ни на сколько», — последовал ответ. Дальше просто написал заявление с желанием покинуть стационар туберкулёзной больницы по личным обстоятельства и подал документы. Никто ничего не спрашивал: болею ли чем? Сказали принеси из поликлиники справку когда поступишь. Согласился. Потом: общежитие, экзамены, приказ. Про справку уже просто забыл.
Или Мне может про неё не говорили? Сейчас напомнили. Из стационара выписка на активном периоде и в округлённых глазах заведующего больницы читалось, что Я шагнул под уголовное дело. Два месяца Я в общежитии, месяц — в аудитории. Скоро академ, новый стационар. Или может комната за проволкой? Тут полностью Моя вина.
Логика дебила.
Я знал, у Меня нет времени. Поступать на учёбу — сейчас. Ждать некогда. Год — не Моя роскошь. Думал поступить, а потом сразу в академ. А потом решил, — почему бы не закрыть семестр, если получится?
Я действительно думал, что Я безопасен. У Меня чистые анализы. Нет ни в посеве, ни в мокроте. Я безопаснее любого вокруг. Когда они сдавали мокроту в лабораторию? То-то же. А Я сдал месяц назад и оказался чист. У Меня лазили по бронхам. А когда лазили у окружающих? Сомневаюсь, что вообще кто-то проходил эту процедуру.
Но на деле — это Моя ошибка. Можно было во всём разобраться, если было бы желание. Возраст, желание сделать побыстрее — это не повод оставаться глупцом. Не оправдание. Так же как не будет оправданием для старых фашистов фраза — «Мы тогда не знали, что Адольф — псих. Не знали что творим зло». Если было бы желание, то во всём бы разобрались.
Это логика дебила, что если никто не говорит — значит можно делать. Ей Я и пользовался. Да, Я кретин. Моя ошибка, что Я не разобрался, что не проверил. Моя вина в том, что не спросил у умных людей. Хотя, даже сейчас Я не особо понимаю, как Мне следовало именно проверять. Сомневаться во всём? Самому Себе делать анализ крови? Изучать всю фтизиатрию? Я спросил у специалиста. У Меня нет времени изучать врачебное дело.
Схема.
Схема была простая: поступить в университет, получить регистрацию, выйти в академический отпуск. Это была азартная игра: Я бросал кубики и делал ход. Проигрывал, но каждый раз спросив Себя, — «Играем?», отвечал, — «Играем» и тянул ладони в направлении костяшек. Я видел что тону, но каждый раз ждал «счастливого случая», словно вот-вот выпадет дубль из двух шестёрок. Но были лишь единица с двойкой.
Я знал, что в больничке Меня уже не хотят видеть. Знал, что они готовят документы на выписку. Знал, что с пропиской тверской области — лечиться буду там. Поэтому важно было получить регистрацию. Но паспортная система скрипела и еле двигалась. Справку Я получил лишь через месяц после выхода приказа. Сейчас — дело сделано: Я аспирант и у Меня есть регистрация. Регистрация — это законный стационар в зоне столицы и возможность брать книги в библиотеке. Теперь можно и в палату.
Три или четыре года назад, на вопрос, — «Как поступать с заражёнными опасным вирусом людьми?», Я ответил, — «Расстреливать. Судить максимально строго, если они знали, что больны и опасны». Сейчас на этот же вопрос Я бы ответил точно так же.
Уже трижды в голове Я прокручивал кадры судебного процесса. Каждый раз, Мне дают последнее слово и там, в голове, Я произношу: «Товарищ судья, граждане. Да, Я — дурак. Это ошибка и вина — полностью Моя. Была возможность во всём разобраться, если было бы желание. Но Я не разобрался. Поэтому считаю справедливым Самый суровый приговор, вплоть до расстрела. Соблюдение порядка, разве не лучше показывать собственным примером? И если это будет первая смертная казнь после моратория, то разве не хорошо привести её в исполнение к человеку, который считает это справедливым для Себя? Расстрел по справедливости — это хорошо. И будет хорошо подтвердить эти слова на Моём примере.»
Я согласен на расстрел, если большинство выберет это справедливым. Только есть одно желание — Я хочу лично командовать этим расстрелом. Как говорится «Если уж ногами вперёд, то бля давайте хотя бы под музыку». Если собственный расстрел, то дайте хоть им покомандовать.
Механика. Продолжение.
Пройти всё это было очень просто. Подать документы, поселиться в общежитии. Некоторые не верили, что Я сюда попаду, но Я проник.
Это легко. На тот момент, Я был уверен, что безопасен. А винтики системы, как и ожидалось слишком ленивы, чтобы сделать всё как полагается. Они ненавидят Свою работу, чего ожидать от них эффективности? Эта халатность во всём. Забить на справку, наплевать на стипендии студентов. Сделать по-минимуму и хватит. Сделать так чтобы не уволили и достаточно.
Не удивительно, что Я прошёл всё легко и просто даже ни разу никого не обманув. Им не интересно. А Мне что? Рассказывать о Себе всё подряд? Да, Я болен туберкулёзом, но Я безопасен. А ещё Я много чем болен: у Меня нет зуба, болит по утрам горло, близорукость и много всего. У Меня порвалась футболка, болит мизинец на ноге. Мне обо всём рассказать? О цвете трусов тоже стоит упомянуть? Нет.
Сгнившая система.
Поэтому без каких-либо проблем в руках оказалось удостоверение. Теперь Я даже понял, каким образом прошли школьники в «Колумбайн». Это просто. Как Я ходил в университет, так же мог и пронести разобранный автомат в корпус. Всем наплевать. Система не просто сдохла, она уже прогнила.
Достаточно просто убедить Себя, что делаешь всё правильно. Этого хватит. Никто не остановит. Не поймут и не захотят понять.
Единственное, что сегодня удерживает людей от дикости — это обожание окружающих. Пусть и ублюдков. Пусть и не человеков вообще, а стайки людей. Пусть так. Но это Наш вид. Это похожие на Меня. Поэтому не хочется причинять им неприятное.
Итог
Какой итог? Я не знаю. Я ничего уже не знаю. Заразен Я или нет — Я не знаю. Зато теперь Мне известно, что значит позвонить бывшей знакомой, которую целовал прежде и сказать, — «Я похоже заразен. Врачи сказали, что Тебе лучше провериться.» Там холодеют руки и хочется, чтобы похолодело уже напрочь всё тело. Хочется. Но набираешь номер без имени и делаешь. А потом понимаешь, что смог. Смог хоть и было страшно. Смог хоть и сейчас страшно.
Я бы не испытал подобного без туберкулёза. Не узнал бы халатности системы. Эти люди такие же как Я. Они тоже хотят Нам помочь, но завтра. Сегодня — потерпите, а завтра Мы всё исправим. Нет не исправите. Так же как и Я. Ошибка за ошибкой. Оно идёт с детства, если не понято и не прикращено заранее.
То что Я ненавижу в других — есть во Мне. Получается что Я не борюсь с людьми, Я борюсь с пороком который есть внутри них и есть внутри Меня. Это не против людей, но против недостатка в Самом Себе. Излечить других, чтобы вылечить Себя.
Я знаю, что в конечном итоге будет могила. Знаю, что Меня признают невменяемым, знаю что этап ждёт и греется шконарь. Это всё произойдёт, но пусть лучше как можно позже.